Финансово-экономический кризис в Евросоюзе, который сопровождается не только увеличением разрыва в уровнях социально-экономического развития между богатыми и бедными членами ЕС, но и серьезной дифференциацией  между разными регионами внутри отдельных государств вызвал к новой жизни в масштабах всей Европы до того дремавший сепаратизм.

Сепаратизм заполонил всю Европу

Полуторамиллионные демонстрации в Барселоне в поддержку каталонской независимости и оказавшийся под контролем двух сепаратистских партий каталонский парламент стали лишь наиболее заметными признаками нового расцвета сепаратизма в Европе. В октябре 2012 года британский премьер Кэмерон и первый министр Шотландии Сэлмонд подписали соглашение о проведении референдума о независимости этой части Соединенного Королевства в 2014 году.

Тогда же на местных выборах в Бельгии, получив 38% голосов, победили фламандские сепаратисты из «Нового фламандского альянса». Националисты, хотя пока и не выдвигающие сейчас радикальных требований, пришли к власти и в стране басков в Испании.

Приведенные примеры – это всего лишь «надводная часть» громадного сепаратистского айсберга Европы, включающего больше 40 политических партий и общественных движений, входящих в «Европейский свободный альянс». Эта неправительственная организация – своеобразный европейский интернационал регионалистов, автономистов и умеренных сепаратистов. В той же Испании, помимо бунтующих каталонцев и басков, сепаратисты действуют в Андалузии, Астурии, Валенсии и Галисии.

Италия экономически делится на богатый север и бедный юг. С приходом кризиса политики северной Италии вновь заговорили о необходимости изменить, по их мнению, несправедливую налоговую систему государства. Непрекращающееся желание богатого итальянского севера образовать собственное государство под названием Падания регулярно держит в напряжении центральные власти. Активизировалась и другая часть севера Италии – Южный Тироль, где преобладает немецкое население. Сепаратисты этого региона требуют проведения референдума за присоединение к более благополучной Австрии.

Во Франции  сторонники независимости множатся на Корсике, в Провансе, Савойе и в Бретани. На Корсике, например, деятельность боевиков из подпольной организации «Корсиканская национальная независимость» в 1990-е годы стоила жизни более чем трем тысячам человек. В Провансе до вооруженной борьбы не дошло, но идея независимой Окситании в умах присутствует. Окситанский сепаратизм особенно заметен в Ницце. Этот город был присоединен к Франции по договору 1860 года с Сардинским королевством.

По мнению «борцов за свободу Ниццы», из города могло бы выйти еще одно княжество Монако. В том же году к Франции была присоединена и Савойя. Празднование 100-летия этого события так же, как и в Ницце, привели к всплеску сепаратизма. Небольшой кружок по интересам – «Клуб савояров Савойи» вырос в «Савойскую лигу». 

Бретонцы придерживаются того мнения, что они - большие французы, чем собственно французы, хотя имеют свой особый язык, уходящий в глубины кельтской истории. Среди жителей Бретани намного выше уровень религиозности, чем в среднем по стране. Бретонцы плохо относятся к заполонившим страну выходцам из Азии и Африки — процент арабов и негров в регионе незначителен. Из их среды вышла руководитель Национального фронта Марин Ле Пен, которая, впрочем, отстаивает территориальную целостность Франции. 

В Польше обнаружились сепаратисты в Верхней Силезии, которая раньше принадлежала Германии. Организация «Движение за автономию Верхней Силезии» была создана еще в 1990 г., и ее считали бы сборищем маргиналов, если бы в ходе переписи населения 2002 г. не выяснилось, что 173 тысячи жителей страны предпочитают называть себя не поляками, а силезцами. Эксперты говорят, что во всей Польше силезцев насчитывается не менее одного миллиона человек.

Каталония: референдуму быть!

В годы кризиса, в первую очередь, заявил о себе «сепаратизм богатых». Бунтуют те провинции и образования, которые выступают в роли донора по отношению к своим соседям и центру.

Как раз к числу таких относится Каталония в Испании. При 16% населения страны (7,5 млн. человек) ВВП региона составляет почти 20% ВВП Испании, а на долю каталонской промышленности приходится 25% общеиспанского производства и 30% экспорта. Причем речь идет, в первую очередь, о производствах с высокой добавленной стоимостью. Регион лидирует в химической и фармацевтической промышленности, автомобилестроении, бытовой технике, электронике. Характерно, что Каталония расходует 1,64% ВВП на НИОКР; научная деятельность, осуществляемая в регионе, составляет почти 1% от общемирового объема.

Главное недовольство каталонцев заключается в неправильном, по их мнению, распределении финансов. Они полагают, что центральное правительство в Мадриде, забирая налоговые поступления из Каталонии, не возвращает их в региональную казну в должном объеме. В Каталонии утверждают, что каждый год местное правительство отдает налогов на 16 млрд. евро больше, чем оно тратит. Каталонцы устали спонсировать всю остальную страну, в то время как состояние местной инфраструктуры оставляет желать лучшего. И это притом, что по уровню ВВП на душу населения (более 30 тыс. евро!) Каталония находится в одном ряду с такими богатыми странами, как Великобритания или Австрия.

Экономические трудности накладываются на многовековые исторические и языковые споры между каталонцами и остальной Испанией. Жители региона, в частности, говорят на своем специфическом языке, относящемся к галло-романской группе языков и очень близкому к окситанскому языку во французском Провансе, который на протяжении уже многих поколений притеснялся испанскими властями, а во времена диктатуры Франко был и вовсе запрещен.

25 ноября 2012 года в Каталонии прошли внеочередные региональные выборы, на которых партии, выступающие за отделение Каталонии от Испании, завоевали почти две трети мест в местном парламенте. Еще задолго до их проведения глава каталонского правительства Артур Мас пообещал, что в случае победы на них он проведет референдум о независимости.

Так оно и случилось. Голосование по вопросу независимости Каталонии намечено на 9 ноября 2014 года. Правительство испанской провинции приняло такое решение, несмотря на прямой запрет Мадрида. Декларацию о суверенитете парламент Каталонии принял еще в начале 2012 года. Однако Конституционный суд Испании сразу же признал документ незаконным. И нынешний шаг каталонского кабинета министров в испанской столице прокомментировали в том же духе: никакого референдума не будет.

Глава испанского правительства Мариано Рахой заявил: «Никакого референдума не будет, его проведение противоречит Конституции Испании. Правительство проводит огромную работу для укрепления единства нации и я очень сожалею, что силы внутри страны пытаются противостоять этому. Незаконные требования каталонских властей направлены на то, чтобы раздробить общество и ослабить государство, что вызывает у меня большую озабоченность».

На что из «мятежной» провинции ответили: там могут пойти на одностороннее объявление независимости. В подтверждение этих слов 16 января уверенное большинство парламента Каталонии (87 против 43 при 3 воздержавшихся) подтвердило решение правительства и проголосовало за проведение референдума о независимости.

Учитывая серьезность намерений националистов, а также более чем 50%-ю поддержку выхода Каталонии из состава Испании местным населением, впору задуматься, под каким флагом в недалеком будущем будет выступать футбольный клуб «Барселона» и смогут ли и дальше испанцы называть Сальвадора Дали своим художником.

Фламандцы против валлонов

Экономический кризис вскрыл хроническую язву сепаратизма и в Бельгии, которая состоит из двух частей. Бельгия получила независимость в 1830 году. Принявшие активное участие в создании этого государства англичане предполагали, что оно должно сыграть роль буфера между Францией и Германией. В итоге в одной стране оказались два совершенно чуждых друг другу народа – валлоны и фламандцы. Южная часть – Валлония, где проживают франкоговорящие валлоны. Северная – Фландрия, или Фламандский регион Бельгии, население которого пользуется нидерландским языком.

Вплоть до окончания Второй мировой войны власть в стране принадлежала валлонам. Благодаря угольным шахтам и предприятиям тяжёлой промышленности Валлония превосходила по экономическому развитию Фландрию. Язык фламандцев, составляющих более половины населения страны, даже не был официальным. Но после окончания войны Фландрия на основе новых высокотехнологичных отраслей сумела выйти на лидирующие позиции в экономике. Фламандский язык стал вторым государственным – наряду с французским. Валлония же оказалась в кризисе. Сталелитейная и угледобывающая промышленность, по мере становления «постиндустриальной экономики», постепенно умирали.

На фоне критического состояния европейских финансов экономически более развитая Фландрия выражает все большее недовольство из-за нынешнего механизма налоговых отчислений в бюджет страны. В среднем северная часть Бельгии каждый год перечисляет в госказну на 16 млрд. евро больше, чем южная. Целостность страны находится под угрозой еще и потому, что более половины из 11 млн. жителей Бельгии проживают именно во Фландрии.

На прошедших в Бельгии в октябре 2012 года местных выборах победу одержали фламандские националисты, которые выступают за полную независимость Фландрии. Их лидер Барт де Вевер, ставший после победы своей партии мэром крупнейшего промышленного центра страны – Антверпена, постоянно отмечает порочную, на его взгляд, систему перераспределения финансов в пользу Валлонии. «Фламандцы устали, что их принимают за коров, нужных только из-за молока, которое они дают», - говорит де Вевер.

Фламандские националисты сейчас ясно дают понять, что, если Шотландия получит пропуск в Евросоюз и НАТО, они станут следующими в очереди. Вероятно, окончательное решение они будут принимать по результатам очередных парламентских выборов, которые состоятся 25 мая 2014 года, одновременно с выборами в Европарламент.

В случае исчезновения Бельгии с карты Европы последствия будут непредсказуемы для всего континента. Если Фландрия захочет объединиться с Голландией – речь зайдёт о полном переделе границ. К тому же валлоны и фламандцы вступят в жёсткую схватку за право контроля над столицей страны Брюсселем. А ведь именно там расположены все важнейшие учреждения Евросоюза, включая штаб-квартиру ЕС и Европарламента.

Кстати, штаб-квартира ЕС оказалась в Брюсселе не случайно. Именно Бельгия, будучи государством двух народов, являлась во многом прообразом Евросоюза. Не пора ли переносить структуры ЕС в другой город? Если Бельгия распадётся, расположение штаб-квартиры ЕС в Брюсселе покажется многим плохим предзнаменованием для всей единой Европы.

Шотландцы верят в Северное море

Нет сомнений, что 15 октября 2012 года уже стало одной из самых важных дат в новейшей истории Великобритании. Именно в этот день премьер-министр Соединенного Королевства Дэвид Кэмерон и первый министр Шотландии Алекс Салмонд подписали соглашение о проведении в 2014 году референдума по вопросу независимости Шотландии. Референдум состоится 18 сентября.

Год выбран не случайно. В 2014 году Шотландия празднует 700 лет победы над англичанами в исторической битве при Бэннокберне. Здесь, на юге Шотландии ее король Роберт Брюс 23 – 24 июня 1314 года наголову разгромил армию английского короля Эдварда II, в результате чего был восстановлен суверенитет страны.

«Верю ли я, что мы добьемся независимости? Да, верю. Я думаю, что мы получим ее, представив положительный взгляд на будущее нашей страны - как в экономическом, так и в социальном плане», - сказал Алекс Салмонд после подписания судьбоносного договора.

В независимой Шотландии в качестве валюты предлагается оставить британский фунт стерлингов, а главой страны ― королеву Великобритании. Об этом говорится в документе, описывающем устройство нового государства, который представлен на сайте правительства Шотландии. Согласно тексту проекта, у Шотландии будут собственные вооруженные силы. С территории Шотландии предполагается вывезти британское ядерное оружие.

Кроме того, готовившие документ представители Шотландской национальной партии обещают в случае их избрания в правительство независимой страны произвести «революцию» в области социальной политики. В частности, они предлагают поднять минимальную заработную плату и законодательно обеспечить присмотр за малолетними детьми в специальных учреждениях в объеме 30 часов в неделю.

В попытке убедить шотландцев проголосовать на референдуме за независимость националисты делают основной упор на том, что, выйдя из состава Великобритании, Шотландия сможет самостоятельно распоряжаться теми природными богатствами, которыми сегодня она вынуждена делиться с центром. Речь идет о запасах нефти и газа, которые  добывают на шотландском шельфе в Северном море.

Алекс Салмонд говорит: «Посмотрите на другую сторону Северного моря. И вы увидите страну, в которой нефть и газ занимают гораздо большую долю в экономике, чем в Шотландии. Несмотря на волатильность такого вида экономики, Норвегия – это единственная страна в Европе, у которой нет дефицита бюджета. У нее есть фонд будущих поколений в размере более 300 миллиардов фунтов стерлингов».

Националисты  также надеются на высокотехнологичные производства, расположенные в местной «Силиконовой долине». Шотландцы также намерены остаться в Евросоюзе и в НАТО.

Однако эксперты предупреждают шотландцев, что запасов североморской нефти хватит только на 40 лет. Кроме того, без Британии Шотландия останется один на один с колебаниями рынка нефти. Поэтому Эдинбургу вряд ли удастся удержать и высокий кредитный рейтинг страны, то есть заимствования для нее на международном рынке станут дороже. Таким образом, шотландскому руководству стоило бы очень тщательно подумать, стоит ли менять высокомерную старшую сестру Британию на хворающую и неповоротливую тетушку Европу и привыкать к суровым требованиям Берлина.

Последние опросы общественного мнения показывают, что около 60% жителей выступают за сохранение этой части Великобритании в составе единого государства. Впрочем, лидеры националистов считают, что в ближайшие месяцы им удастся изменить настроения избирателей и за счет энергичной агитационной кампании добиться большинства на предстоящем референдуме. В последнее время число сторонников независимости действительно быстро увеличивается.

Если население проголосует за независимость, то она будет объявлена 24 марта 2016 года. До этого времени Эдинбург и Лондон должны будут договориться об условиях раздела Великобритании, сформированной в ее нынешнем виде после подписания Акта об унии между Англией и Шотландией в 1707 году.

Обретение Шотландией независимости чревато для Великобритании низведением ее на роль второстепенного государства, о чем откровенно предупредил 6 января в TheWashingtonPost бывший генеральный секретарь НАТО Джордж Робертсон, кстати, шотландец по национальности.

«Составные части Соединенного Королевства тесно связаны друг с другом, и, если шотландский народ проголосует в пользу отделения, это приведет к чрезвычайно серьезным международным последствиям. Оставшаяся часть Соединенного Королевства по-прежнему будет одним из ведущих игроков на мировой арене, но со временем его позиции в мире будут ослабевать, потому что с выходом Шотландии оно потеряет треть своих территорий, 5 миллионов населения и значительную часть своего авторитета», - пишет Джордж  Робертсон.

Тем самым, считает Робертсон, «Мировому балансу сил будет нанесен существенный удар, если один из ключевых союзов Запада начнет распадаться на части. В дипломатическом и военном отношении Соединенное Королевство всегда выступало в более высокой весовой категории. Поэтому отделение Шотландии в значительной степени повлияет на ее роль в мире — это связано, в том числе, и с тем, что ядерная база Британии расположена в Шотландии, и теперь сторонники выхода настаивают на ее переносе за пределы страны».

«Союзникам Великобритании во всем мире стоит обратить пристальное внимание на происходящее. Очень скоро мы можем оказаться на пороге чрезвычайно опасного исторического события, о котором за пределами Соединенного Королевства пока мало кто догадывается», - призывает в заключение Джордж Робертсон. 

Кому выгодно?

Хотя в основе нынешнего подъема сепаратизма находятся, как видно, причины экономического и социокультурного порядка, тем не менее, прослеживается и то, что можно назвать внешним следом.

Известно, что европейский интеграционный проект изначально имел двойственный характер. Французский проект сводился к «Европе отечеств», то есть союзу «неделимых» национальных государств. Германия всегда была на стороне «Европы регионов». Первоначально немцы, вероятно, исходили из собственной традиции жизни столетиями в децентрализованной империи. Однако, по мере того, как Германия выходила на первые роли в ЕС, Берлину стало понятно, что проводить свои решения в жизнь удобнее и легче в Европе мелких государств.

Выглядит все примерно так, как с решениями в МВФ, - всегда принимается то, что выгодно Соединенным Штатам. Их финансовая квота в Фонде просто самая большая, и это позволяет, манипулируя голосами мелких его участников, добиваться нужного результата. Получается, что Германия объективно заинтересована в дроблении крупных европейских государств. Тем самым облегчается построение той Европы, которая нужна Берлину. На Балканах это уже получилось. Теперь пришло время балканизировать остальные регионы Европы.

Однако у дубинки «балканизации» есть и другой конец. Возникшие на основе провинций, ранее отказывавшихся подчиняться центральным правительствам, могут сохранить эту «традицию» и в отношении Берлина и Брюсселя. В конце концов, они отделялись, надеясь использовать свои финансово-экономические преимущества в собственных интересах, а не для того, чтобы теперь отдавать деньги на помощь «проблемным» членам ЕС или экономить каждый евроцент, как требует того по-немецки рачительная Ангела Меркель. Разумеется, новые государства можно в ЕС и не принимать. Но тогда кто там останется? Верно, только «проблемные» государства, которых придется содержать Берлину. Тогда возникает еще один вопрос: зачем Берлину такой ЕС?

Словом, ренессанс европейского сепаратизма способен внести серьезные и, отчасти, неожиданные коррективы в жизнь «европейского дома» и его управляющей.